Ты просыпаешься январьским утром...

Ты просыпаешься январским утром и понимаешь, что вокруг - незнакомая комната, наполненная кучей старинных вещиц. Не просто старинных, а тех, что приснились когда-то. Давно или недавно, может быть, даже на днях.

Например, шляпа. Обычная зелёная шляпа, даже края слегка потёрты. Старая зелёная шляпа.  Она приснилась мне ещё летом в дороге. За спиной тогда шумело море, а ветер звенел в карманах летнего сарафана монетами, которые я собиралась бросить в море на прощание.

Пожалуй, шляпу тоже принёс ветер. Как приносил по утру ракушки и песок на порог пляжного домика, переворачивал корзины с цветами, шелестел страницами недочитанных книг.

Осеннее лимонное солнце выпрыгивало из моря вместе с ним, прыгало по белым гребням волн, взволнованно заглядывало в лицо, поворачивалось к зеркалу и уточняло:

- Надо же! Новая шляпа!  

Шляпа. Моё лицо в шляпе становится ярче, а глаза темнее. Кажется, ещё минута и обычная туристка превратиться в утончённую даму, бредущую среди волн вечернего пляжа.  Она купит утром дом у моря и разведёт розы. Будет выращивать оливки и печь пироги на новоселье.

Что ещё можно сделать ради новой шляпы, если по ночам из неё выпрыгивают кролики и хрустят морковками прямо на полу гостиной. А потом играют на флейте, смешно шевеля длинными усами. 

А ещё зеркало.

Рядом со шляпой зеркало.

Зеркало мне снилось только однажды, когда подо мной  уже спал город. Вздыхал, чмокал надутыми губами, как большой ребенок, вздыхал.  Внизу огромные дома- коробки, пальцы деревьев, упирающиеся прямо в звёзды.
Зеркало висело между двумя улицами, поблёскивало при свете фонарей, расплывалось в благодарной улыбке – надписи « Йолька, я люблю тебя» то ли на стекле, то ли на стене. Да и зеркало казалось больше дырявым окном- призраком. Окном навылет.  Когда с первой минуты ночной город окатывает осенью с ног до головы, чтобы, вынырнув и отдышавшись, увидела лишь бескрайность летящих туч - волн. Чаек, важно разгуливающих по песку.

Корабли где-то вдали. Мгновения. Слова, принесённые ветром из ночи. Мокрый песок после шторма.Обязательно ягодный тирамису на завтрак.

Как будто услышать море заново. Шипящее, набегающее на босые ноги.
Дом совсем рядом.

Я вижу красную жестяную крышу, оранжевые бока стен, утопающие в зарослях сирени.

Отец, наверное, уже пришел обедать.

Я слышу, как он, наверное, голый по пояс, отфыркиваясь, умывается во дворе под умывальником.

Сестра возится с тарелками, накрывая на стол. Тарелки весело звенят у нее в руках, она торопится, наливает компот.

- А Йоля где? - отец оглядывается, ища меня взглядом.

Большой и сильный, загорелый на своих стройках, с сединой на висках.

Во сне я  заворачиваю рукава, чтобы прочитать на запястьях числа. Разделить на два или три. Чтобы получились годы или недели. Чтобы обязательно наступило утро. Зимнее. Пахнущее хвоей. Рождественское. Особенное.

И пусть мне будет десять лет.

Только десять.

И отец на цыпочках пройдет в комнату и откроет шторы.

А солнце мячом прокатиться в комнату, упадет горячим на одеяло, скользнет по подушке и весело заглянет в глаза.
- Посмотри, что Святой Миколай тебе принес, Йоля!

А сейчас зеркало расплывалось в благодарной улыбке – надписи « Йолька, я люблю тебя» то ли на стекле, то ли на стене. Как будто в другой жизни или всё-таки в этой, пока я не сплю. 


И  газета. С объявлением, которое я обвела когда-то зелёным маркером в кафе.
Забежала выпить кофе после работы, а осталась среди книг на подоконниках, кофемашин, звонких голосов студенток-китаянок, никому ненужных брошюрок и рекламных листовок.
« Позвоните Алексу!».

И я звоню. Набираю номер с первого раза, как будто звонила сто раз.  Как всегда со сне.

« Ты помнишь? Почему – то ты всегда всё помнил. Как наизусть. И успевал позвонить вовремя, успевал вспомнить номер и вслушивался в телефонные гудки.

А я всегда боялась, что не успеешь..Что вдребезги разобется стекло и не сработают тормоза. И машина, скользнув по мокрому шоссе, съедет в кювет, неуклюже завалившись на бок... И ты различишь только пламя...»

Во сне я остановлюсь у шоколадной. Той самой, памятной, мадам Роше. И я буду рассматривать шоколадных зайчиков на витрине, забавные шоколадные цветы в горшочках. Вдохну аромат горячего каппучино с амаретто. И даже войду вовнутрь и сяду на высокий стул у бара. И черноволосая женщина Берта нальет мне кофе и предложит вафли в шоколаде.

И все начнется сначала. С самой первой минуты. С самого первого дня. Когда проснусь январским утром и пойму, что вокруг - незнакомая комната, наполненная кучей старинных вещиц. Не просто старинных, а тех, что приснились когда-то. Давно или недавно, а может быть, даже на днях…