Счастье внутри тебя. Февраль. Итоги.

Книга о счастье состояла бы из одной страницы. О грусти можно писать бесконечно...

Януш Вишневский

Второе марта.

Февраль пробежал совсем незаметно, так, что кроме чернил я не успела ничего достать. Поздно возвращалась домой, поздно ложилась и, кажется, ничего не делала для того, чтобы стать счастливее, как обещала в начале месяца.

А обещала помнить о любви. Обещала  себе творческие свидания и пешие прогулки, перестать ныть и ворчать, продолжить сферу расхламления  и найти время заниматься тем, что я люблю.

Выполнила ли? Февраль пробежал так незаметно, что успела лишь почувствовать мороз в минус 25, ветер, снег в карманах и запах карамельного латте в любимом кафе.

Творческие свидания и пешие прогулки состоялись всё- таки. Сейчас с улыбкой вспоминаю, как почти за шиворот вытаскивала себя из тёплого автобуса в центре, чтобы пойти хоть куда-нибудь.

Я выбиралась на улицу из тепла, ёжилась и хмурилась от холода, потому что чертовски не хотелось покидать свою зону комфорта и свой тёплый кофейный мир.

Но я шла. На выставку.

Замирала перед фотографиями волшебного  Р. Дихавичюса, слушала море, которое, казалось, шумело совсем рядом. Встречала рассвет,  который наступал сразу. Не брезжил, чуть приподнимаясь над морем, не дразнил, чуть вспыхивая где-то на самом краешке горизонта. А полыхал красным среди перины облаков, проваливался на мягком, выглядывал тысячами лучей-глаз, пронизывал насквозь, как ветер, хватал за окоченевшие пальцы, разматывал колючий шарф.

Фотографии смотрели на меня чужими глазами, но в то же время они казались настолько моими, что далёкие и, казалось, забытые образы вспыхивали у меня перед лицом, как эти вот рассветы. А море касалось босых ног и слизывало следы на мокром песке.

А потом я шла домой улицами. Бродила в парке монастыря, собирала в карманы  падающий снег и как будто начинала дышать заново, иначе, по-другому.

Улицы  распахивали передо мной тайные дворы, накрывали снежные столы и расставляли стулья.  

Я бежала домой и готовила. Быстро, легко. Паэлью, потому что купила в новом магазинчике креветки и мидии. Варила борщи, рассольники, заводила блинное тесто на Масленицу и вязала узоры из слов на творческих марафонах.

Я пропахла лавандой, кофе, ветром и морозом.

Успевала опомниться уже утром следующего дня, замедлялась только на мгновение, на пять или шесть минут, потому что забыла, как надо ныть и ворчать.

Беспощадно выбрасывала ненужное, сломанное, будто чужое. И садилась писать. Кроить, сшивать, вязать.

Три литературных марафона, два из них одновременно, а ещё стопки написанных ученических сочинений, горы непрочитанного.

Хотя нет, я читала. Много, жадно, совсем так, как читала когда-то. Не успевала закрывать глаза, а мир начинал новый день.

А потом я сорвала последний лист февраля. Последний. И почувствовала, что смогла. Потому что сегодня уже набросала лёгкий и творческий план на март.

А что успели за февраль вы?