Особенности белого снега. (Диалог /монолог на мосту).

Первый снег всегда ненадолго. На чуть-чуть, пожалуй, на день или два, а может быть, его не будет уже к обеду, и солнце вспыхнет среди тяжёлых серых туч. Главное, успеть написать первые строки. Первому снегу первое письмо. Слушай!

Письмо, в котором иногда оказывается кусок души.

Потому что небу надо всего лишь десять минут, чтобы мир рухнул.

Все углы заклеены скотчем. Надо растерянно водить перед собой руками, тыкаться носом в спины друг друга, двигаться на ощупь, чтобы кто-нибудь все-таки сжалился, распахнул двери и бросил солнце на темные стены. Зажег целый ряд электрических ламп, протянул руку, обязательно теплую, обязательно нежную. Может быть, даже надежную, потому что надежность важнее нежности, даже если ты в преисподней и ищешь несуществующий угол по какой-то своей теореме, еще недоказанной, не выведенной графический, совсем бесшабашной, капризной и даже совсем ненужной.

Уже не поспоришь, и в наушниках-ракушках солдаты вовсю затрубят отбой.

- Откуда такие письма?- спросишь, когда проснусь.

А я выдвину ящик письменного стола и разложу написанное по порядку.  Получится список, длинный перечень забытого и прошедшего, давно не важного, может быть, даже уже чужого.

И останутся какие-то там четыре часа без Бога.

Совсем ничего, чтобы убить время. Всего на несколько минут оказаться не здесь, а где-нибудь за горами и лесами, за тридевять земель, без виз и документов, в пустоте себя, как перед зеркалом. И загадать то ли устало, то ли с легкостью еще одно, другое, не мое.

- Останешься со мной? – спрашивает. – Будем вместе смотреть сны, и складывать их в стол вместо писем.

Большие глаза, длинные ресницы.

Усядусь под небом.

- Как живется Вам с другою? – загляну в распахнутое окно. – Живется ли? Наполняете ли вас утро запахом моря?Окатывает ли с ног до головы, чтобы, вынырнув и отдышавшись, увидели лишь бескрайность летящих волн.Чаек, важно разгуливающих по песку.Небо.

Синее с белым. Воздух. Чтобы решить, дышать или не дышать.Корабли где-то вдали. Мгновения. Слова. Мокрый песок после шторма. Ветер и внезапный дождь, бьющий по перилам балкона. Капли дождя на подоконнике.

- Помнишь, были руны?

У меня на плече, на боку, на бедре и на запястье. Кажется, это было совсем недавно, как в потерянном времени.

- Так живется ли рядом с другою? Помнится ли?

Зажигает ли город звезды по ночам под балконом? А может, уже кто-то другой взбирается по лестнице и тыкает факелом в поникшие глазницы фонарей?

Кажется, все комнаты были заполнены нами, движениями и голосами. Смехом в просторной гостиной, роялем.

- Живется ли вам с другою?

Очертаниями по темной воде, по песку.

Книгами и стихами, залпом прочитанными в полночь. Гитарой.

Мне ведь снились те письма снегу. Слова просачивались сквозь пальцы.

Сон о каждом письме и о каждой странице. Сон о письмах, на которых  мокрые следы и горячий шёпот. То ли ночной, то ли предутренний. Как будто давно-давно протрубил золотой рог бога Хеймдалля.

А где- то в прологе или эпилоге я уже листала переписанный заново роман,словно смотрела кино в пустом зале.

- Вам живется с другою? Не со мною? Когда ком стоит в горле с утра, а утро должно наполнять морем. Дышать в затылок, окатывать с ног до головы, чтобы, вынырнув и отдышавшись, увидели лишь бескрайность летящих волн.

Корабли где-то вдали.

Мгновения.

Слова.

Мокрый песок после шторма.

Ветер и внезапный дождь, бьющий по перилам балкона.

Как все правильно, жить по правилам, не стирать штампы в паспорте, не искать оправданий.

- Только руны, правда?  На плече, на боку, на бедре, на запястье…