География тела.
Останавливаясь на диагоналях души, вспоров иглой вену до самого конца ,
впрыскивая в темную глубь эфирную жидкость. Идти по запаху тела.
- Поговори со мной!
- Не надо!
Потому что лучше считать звезды в стакане , залпом выпив что- то освежающе
мерзкое, точно проглотить клопа.
Во спасение, конечно. Тяжело охая, расстегивая джинсы, пуговицы, какие- то
замки, ремешки и крючки, разрывая нерв - по
очереди каждую ниточку.
- Неправда.
Слизнув последнюю каплю пота с плеч, не разжав пальцы, лежать ещё минут
пять, вдыхая запахи и звуки.
- Ведь ты не напишешь об этом, правда? – почти спрашиваешь.
- Конечно.
И улыбаюсь, прячусь в раковину неравновесия, отыскивая убежище среди
громоздких метафор. А ведь, действительно, проще плавить лбом оконное стекло,
замерев в ожидании.
И положить рядом пулю. Серебряную. Как в кино. И снять последнюю сцену,
ничего не смонтировав потом, а так и показать в прямом эфире.
- Но ведь ты сильная..
А еще чересчур поздно живу для романтических клятв и обещаний, потому что
читаю на ночь Библию и учу наизусть заповеди, замечая, как у самых ног
расступается море, уходит и тает, оставляя лишь шипящий песок у самых ступней.
- Не умирай только, ладно?
Конечно, но провожаю до самых ворот с оркестром, хотя , кажется, нужно было
по книжному не сосчитать ступени и перепутать перчатки.
- Это же любовь просто..!
Такая бессердечная, озабоченная композиционным фоном, чтобы
все обязательно было идеальным, без ошибок и без опечаток.
Ведь не будет больше ни этой зимы, ни снега, только весна , наполнившая
лужи и веселые ручьи особенной талой водой.
- Что если умыться на Пасху такой водой, не умрешь долго,- смеялась
бабушка.
И я носила ей эту воду, выливала в бочку про запас. А она смеялась.
Конечно, ведь можно не стать ни ваятелем, ни творцом, а просто запомнить
детство, по крупинке, по одному, ведь нет ничего важнее памяти.
А еще неловкости отношений, когда краснея, уступаешь дорогу на лестнице,
придерживаешь дверь подъезда, чтобы не хлопнула и не разбудила спящих на первом
этаже .. и тебя.
Ранним утром замерзая на остановке, позабыв где- то шапку и шарф.
- Ведь это сиюминутное!
И каждый раз приходится смотреть на часы, боясь опоздать куда- то в
нереальность, сорвавшись с головокружительной высоты вниз, вспомнив, что когда-
то за спиной шумели крылья.
И собирать все разговоры и обрывки каких- то фраз в одно целое. В
разочарование. В не идеальность, в почти девственное впечатление от собственных
мыслей и идей.
- Чтобы пострашнее было!
Неуклюже распластавшись на льду под бойкое улюлюканье толпы, закрыв голову
руками, подставляя пальцы под удары.
- Что ж , Брут, и ты с ними! – усмехнуться разбитыми губами.
И уйти, не оглядываясь, изведав сиюминутное, сохранив где- то внутри себя
все движения и жесты.
Навсегда. Потому что проще выболтать историю жизни совершенному чужому,
чтобы не встретить потом и не узнать где- то в толпе.
Потому что не к кому больше ехать, некому рассказать, как обидели, некому
выплакаться в жилетку, незачем знать, чтобы поверить.
А только проснуться, однажды, рядом с тобой и улыбнуться ...
Комментариев нет:
Отправить комментарий